Неточные совпадения
Девочка перестала плакать и только по временам еще всхлипывала, перемогаясь. Полными
слез глазами она смотрела, как солнце, будто вращаясь в раскаленной атмосфере заката, погружалось за темную черту горизонта. Мелькнул еще раз золотой обрез
огненного шара, потом брызнули две-три горячие искры, и темные очертания дальнего леса всплыли вдруг непрерывной синеватою чертой.
Чует Пахомовна: волокут и ее злые деймоны ко престолу сатанинскому
огненному. Распалилася она вдруг ревностью многою, благочестием великиим, восплакала
слезами горькими, взговорила словесами умиленными:"Господи спасе Христос истинный, почто оставил ты рабу свою! почто предал меня на погубление бесу лукавому!"
Показалося оттудова пламя
огненное; возопили бесы льстивыми голосами, восплакали лукавыми
слезами, не хотели (якобы) Пахомовну до злата допущать.
Когда он огляделся, то заметил в одной стене черневшее отверстие, которое вело в следующий такой же подвал. Арефа осторожно заглянул и прислушался. Ни одного звука. Только издали доносился грохот работавшей фабрики, стук кричных молотов и лязг железа. Не привык Арефа к заводской
огненной работе, и стало ему тошнее прежнего. Так он и заснул в
слезах, как малый ребенок.
Между тем отец и сын со
слезами обнимали, целовали друг друга и не замечали, что недалеко от них стояло существо, им совершенно чуждое, существо забытое, но прекрасное, нежное, женщина с
огненной душой, с душой чистой и светлой как алмаз; не замечали они, что каждая их ласка или
слеза были для нее убивственней, чем яд и кинжал; она также плакала, — но одна, — одна — как плачет изгнанный херувим, взирая на блаженство своих братьев сквозь решетку райской двери.
Конечно, новая надежда вытеснила из ее сердца эти
слезы и Ольга обернулась, чтоб удалиться… и перед ней стоял Вадим; его
огненный взгляд в одну минуту высушил
слезы, каждая жила ее сердца вздрогнула, дыханье остановилось.
У паперти Исакиевской церкви остановились они. Дверь в церковь была отворена; в темной глубине ее мелькала от лампады светлая,
огненная точка. Молодая женщина взяла малютку с рук пестуна его, велела ему молиться и сама положила три глубоких земных поклона. Когда она встала, в глазах ее блистали
слезы. Потом вынула из сумочки, на поясе висевшей, свернутую, крошечную бумажку и три гроша и, отдавая их слуге, сказала...
Часто, слушая мои песни, она с нежностью останавливала на мне свои черно-огненные глаза, от которых хотел бы уйти в преисподнюю; нередко
слезы блистали на длинных ресницах прекрасной девушки.
И строго, с зловещей убедительностью, за которой чувствовались миллионы раздавленных жизней, и моря горьких
слез, и
огненный непрерывный бунт возмущенной справедливости, она спросила...